Кризис мировых фондовых рынков через призму исламской экономики
Опубликовано: 06.02.09 Просмотров: 1662
Версия для печати
Наблюдаемый в сентябре 2008 г. мировой финансовый кризис, уже превысивший по своим масштабам финансовый кризис 2002 г., последовавший за трагическими событиями 11 сентября 2001 г. и ознаменовавшийся крушением такого гиганта, как корпорация «Энрон» (ставшая в определенных кругах именем нарицательным), в то же самое время послужил тем самым стимулом, который неизбежно должен подтолкнуть западный мир к пониманию несостоятельности идеологических позиций, с которых исламский мир пытаются представить как цивилизацию, безвозвратно утратившую былое величие и ныне обреченную плестись в хвосте мировых держав, перенимая опыт и достижения у более успешных западных конкурентов.
То, что это далеко не так, демонстрирует сегодняшняя ситуация в главной сфере деятельности человека, вокруг которой в капиталистическом мире обращаются все остальные – в экономике. Быть передовым в экономике, в инновациях в области экономических механизмов сегодня означает обладать ключом к тому, чтобы быть передовым и в хозяйстве, и в геополитике. Экономика является одновременно фундаментом и строительным материалом, на которых зиждется цивилизация. Закономерен вопрос: а как же духовность? Как же принципы, идеалы? И здесь, как мы обнаруживаем, и пролегает та демаркационная линия, которая отделяет исламские экономические механизмы, пронизанные религиозной духовностью подобно кровеносным жилам, от мертвых механизмов спекулятивной модели, в которых стоимость самой человеческой жизни определяется исключительно ее материальной полезностью. Поэтому происходящее на фондовых площадках мира не будет преувеличением именовать кризисом капиталистической бездуховности. Рассмотрим некоторые факты, чтобы понять, каким образом эти механизмы работают и каким образом позволяют надувать рядового обывателя, нимало не задумываясь о его интересах.
Одно из основных понятий в биржевой торговле – курсовая стоимость акций. Но мало кто задумывается о том, что величина эта не реальная, а во многом – психологическая. Все дело в том, что по определению стоимость пакета акций компании – это совокупная стоимость всех ее перспектив, т. е. выраженная в деньгах оценка, тем более субъективная, чем большая ставка делается компанией на участие в спекулятивных сделках. Вернемся на несколько лет назад, к истории кризиса корпорации «Энрон». Фактически происшедшее с одной из крупнейших американских корпораций ярко демонстрирует пагубность спекулятивных сделок. После событий 11 сентября 2001 г., когда стабильность американских рынков несколько поколебалась, «Энрон» столкнулся к необходимостью привлечения дополнительного финансирования для расширения компании, дабы тем самым повысить оценку собственных перспектив и курсовую стоимость акций. Отчаявшись привлечь дополнительные реальные деньги, менеджмент компании (который параллельно активно превращал собственные акции в наличность, призывая рядовых акционеров поступать наоборот) искусственно завысил потоки наличности в отчетности с целью повышения курса акций, наживаясь на производных контрактах (фондовых опционах). Однако искусственно повышенный спрос требовал эмиссии новых акций, а это, в свою очередь, новых завышений в отчетности. Так не могло продолжаться до бесконечности. Но могло достаточно долго, чтобы нанести ощутимый удар по фондовому рынку – будучи основан на спекуляциях производными контрактами, он естественным образом лишен возможности 100%-ной гарантии обеспечения активами. Таким образом, психологическая величина (сравнимая с риском вложения предпринимателем определенных средств в торговлю при ожидании определенной прибыли, хотя эти ожидания могут и не оправдаться) превращается уже в чисто спекулятивную, отдаляясь в области производной от реального бизнеса.
Вторым инструментом жульничества, поставленным в вину менеджменту «Энрона», было создание «финансовой пирамиды» на основании злоупотребления отсроченными сделками. «Энрон» заключала контракты на поставку газа и электроэнергии в будущем, учитывая их как текущие сделки. Стиглиц отмечает: «В “Энрон” могли создать фиктивную компанию, назовем ее, например, “Раптор”, и продавать газ ей. Эта фиктивная компания, разумеется, в газе не нуждается, но “Энрон” решает эту проблему, покупая у “Раптора” газ обратно. Можно задаться вопросом: «Если “Энрон” продавала газ этой фиктивной фирме “Раптор” с немедленной поставкой и в то же время обязывалась купить его у “Раптора” через год, что же делал “Раптор”, получая газ от “Энрон” и в то же самое время поставляя его той же “Энрон”? Здесь как-то пахнет жареным. Так это и было.
Если “Энрон” проводит продажу сегодняшним днем, это завышает его текущий доход, даже когда его бухгалтерия выполняет свои обязанности и предоставляет эту информацию в отчетах о финансовом положении фирмы, делая соответствующую запись в «обязательствах», т. е. учитывает обещание купить газ и связанные с этим издержки».
Однако настолько ли «инновационными» были жульнические финансовые инструменты «Энрона»? Понятие «отсроченной сделки», о чрезмерном злоупотреблении которым идет речь в данном конкретном примере, лежит в основе основ всей «процентной» (т. е. ставшей традиционной западной) экономики – экономики «ростовщического процента», именуемого в Исламе термином риба. Читатель на этом моменте должен отдавать себе отчет в том, что применение ростовщического процента делает фиктивным само понятие денег (что позволяет рассматривать как вполне закономерный шаг отказ Федеральной резервной системой США – крупнейшего ростовщика планеты – от золотого обеспечения доллара). На рыночном сегменте «банк – клиент» простой заем под процент можно рассматривать как покупку клиентом – условно – за А+% завтрашних денег сумму в А сегодняшних. То есть при кредитной ставке 10% годовых клиент покупает за 1100 долларов через год 1000 долларов сегодня (для упрощения мы рассматриваем простую процентную ставку). Учитывая то, что банки также используют заемные средства (под другую ставку коммерческих кредитов) и участвуют в спекулятивных сделках с непредсказуемым результатом, становится понятно – мы не можем определенно утверждать, что будут представлять собой сегодняшние 1000 долларов завтра, тем более через год. Ислам говорит решительное «нет» такому положению дел. Предпринятые Малайзией инициативные меры по переходу к золотому динару в качестве платежного средства уже подхватывают и в других странах, и хотя сегодня только Иран, Пакистан и Судан декларируют полный перевод экономик своих стран на исламские рельсы, исламский сектор в мировой экономике ширится день ото дня в геометрической прогрессии. Впрочем, разговор об этом еще впереди.
Вторым примером отсроченных сделок с денежными массами является выкуп отсроченных долгов за сумму, не соответствующую реальной сумме долга. А это уже прямой шаг в направлении дискредитации понятия ценных бумаг. Как выясняется, «ценные» бумаги превращаются уже просто в бумагу, так же как и деньги – а в наш век электронных денег уже отпадает необходимость включать печатные станки – все это существует исключительно в форме цифр в компьютерах.
Наконец, немаловажно упомянуть и об обеспечении активов как в сфере облигаций, так и в области взаимоотношений банк – клиент. Согласно исламской экономической модели, банк имеет право использовать заемные средства клиентов, врученные ему на доверие (аманат, беспроцентный текущий банковский счет), однако лишь в том случае, когда имеется возможность 100%-ного обеспечения выдачи вклада по первому требованию. В случае если банк сталкивается с коммерческим проектом, в котором присутствуют торговые (но не спекулятивные!) риски, т. е. условно «риски первого порядка», или возможность неоправданного ожидания прибыли от бизнес-проекта, банк участвует с клиентом в проекте как соинвестор и определенная часть его вклада разделяется с банком по принципу пропорционального деления прибылей и убытков (profit and loss sharing, сокращенно PLS, по-арабски – мушарака). Аналогичный принцип применяется и в случае, если клиент выступает в качестве заемщика, представляя вместо кредитного залога бизнес-план для совместного инвестирования.
Таким образом, требования обеспечения сделки реальными активами и запрета на взимание ростовщического процента (риба) обусловливают то обстоятельство, что кредитные учреждения исламского мира не имеют законного права пренебрегать интересами и благами своих клиентов.
Нелишним будет процитировать ведущих российских специалистов в области исламской экономики и исламского страхования в том, что ими сказано о секьюритизации активов при выпуске исламских облигаций (сукук):
«Это [секьюритизация] – обязательное условие выпуска исламских облигаций, поскольку, для того чтобы быть способными к обращению, ценные бумаги должны представлять собой имеющее ценность имущество (актив). Не будучи обеспеченными активами, облигации сами по себе не имеют никакой ценности (в отличие от традиционных облигаций, которые закрепляют отношения долга между эмитентом облигаций и владельцем облигации и воплощают право требования владельца облигации к эмитенту). Если сертификат облигации подкреплен активом, что происходит в процессе секьюритизации, облигация приобретает определенную ценность и, таким образом, становится объектом торговли, удовлетворяющим требованиям, которые необходимо соблюдать для того, чтобы быть размещенной на первичном рынке и обращаться на вторичном рынке.
В случае секьюритизации актива на основе договора бай’ ал-ина’ финансист приобретает актив у оригинатора (точнее, у специального юридического лица (СЮЛ), создаваемого оригинатором специально для осуществления эмиссии облигаций сукук) и перепродает ему же по кредитной цене на основе соглашения с обязательством обратной покупки (purschase undertaking). В результате эмитент получает необходимые ему денежные средства, финансист – установленную заранее (договорную) сумму в оговоренный срок в будущем. Платежи в счет погашения долга заемщиком (СЮЛ) перед финансистом будут осуществляться в рассрочку. Для того чтобы финансировать обратное приобретение актива у финансиста, СЮЛ выпускает облигации. Разница между суммой, предоставленной заемщику, и ценой, по которой осуществляется продажа актива обратно заемщику, и будет являться прибылью (маржой) для финансиста»[1].
Итак, рассматривая традиционную «западную» экономическую модель, мы можем резюмировать следующее:
– Неисламские институты торгуют деньгами (не имеющими реальной стоимости) за другие деньги, также лишенные реальной стоимости.
– Неисламские институты спекулируют «ценными» бумагами, зачастую не только не подкрепленными реальными активами, но даже не имеющимися в наличии на руках у трейдеров (так называемые маржинальные сделки).
– Неисламские институты загоняют своих клиентов в кредитную кабалу, нимало не заботясь их возможностью расплатиться по выданным кредитам. Зачастую (если кредиты выдаются под стабильный залог) это наносит ущерб не слишком расчетливым клиентам, приучаемым посредством рекламы в СМИ, направленной на стимуляцию такого рода взаимоотношений с кредитными учреждениями, жить не по средствам. Иногда же (если банковская ссуда выдается под расчет реального дохода на момент ее выдачи), с резкими изменениями на рынке труда наблюдается и финансовый кризис, когда масса клиентов оказывается не в состоянии расплатиться даже по процентам. Примером последнего может служить недавний ипотечный кризис в США, ставший – увы – лишь одной из фишек домино, падение которых вызвало крушение гигантской пирамиды, эхом отозвавшееся и на российском рынке.
Пренебрежение интересами граждан и каждой личности в отдельности, грубый цинизм и откровенное надувательство – вот характерные черты процентной капиталистической экономики. Ее крушение – дело неизбежное и не столь отдаленное от нас по времени, ведь с каждым днем эта система приходит в состояние все более неустойчивого равновесия, становится все более уязвимой, подобно мыльному пузырю, стенки которого тем тоньше, чем сильнее он надувается. Однако стоит ли этому радоваться? Крушение старого мира – это всегда войны, революции, чьи-то загубленные жизни и сломанные судьбы. Не стоит ли нам, не предаваясь пассивному ожиданию, попытаться предпринять что-либо уже сейчас? Есть ли оптимистические прогнозы?
Да, есть. Согласно официальным данным, представленным на конец 2007 года, «мировые финансовые рынки до сих пор не могут оправиться от августовского кредитного кризиса subprime. Однако исламские банковские и финансовые сектора экономики остаются поразительно спокойными. Более того, исламские кредиторы и андеррайтеры ведут оживленную торговлю...»[2]. «Эксперты отмечают, что в 2008 г. сумма выпущенных облигаций такого рода удвоится и составит около 100 млрд долларов. Общая же стоимость высококачественных исламских активов выросла в прошлом году на 20% и сейчас оценивается в 900 млрд долларов. Более того, экономисты считают, что к 2010 г. этот показатель достигнет 2 трлн долларов»[3].
Действительно, рынок исламских облигаций, с 2004 г. методично удваивавший объемы продаж (т. е. проявлявший рост в геометрической прогрессии) и который к 2008 г. должен был достигнуть объема в 100 млрд долларов, временно сократил продажи на 50%, однако это обусловлено не падением спроса вследствие неэффективности данного финансового инструмента, а было вызвано фетвами некоторых факихов (мусульманских теологов – знатоков гражданского и уголовного права – фикха), выразивших сомнения в полном соответствии некоторых выпущенных бумаг нормам шариата. Данное затишье на рынке – это, по всей очевидности, затишье перед новым резким взлетом, и это понимают представители ведущих финансовых институтов Британии (пионера исламской экономики на европейском континенте), а вслед за ними – Франции, Германии, Скандинавии и других стран.
Закономерен вопрос: когда подобное станет возможным в России? Ведь в России пока что (это тема отдельной статьи) отсутствует правовая основа для легального функционирования исламских банков и страховых компаний. При этом пользование преимуществами исламских механизмов возможно для представителей любой традиции, более того, не предполагает коренной ломки уже сложившихся традиционных экономических моделей, представляя им всего-навсего привлекательную альтернативу. В данном случае речь не идет ни о прозелитизме, ни о попытке «скрытой мусульманской экспансии», а лишь об истинном предназначении любой религии, как и любой справедливой системы, – служении людям.
[1] См.: Стиглиц, Джозеф. Энрон как модель российского рыночного либерализма // Промышленные ведомости. – 2005. – № 11.
[2] Там же.
[3] http://www.kp.ru
Т. Г. Черниенко,
директор Института диалога цивилизаций,
Прага, Чехия
Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 2 (12) 2008 / Н. Новгород: Издательский дом «Медина», 2008. – 120 с.
Источник: ИсламРФ
То, что это далеко не так, демонстрирует сегодняшняя ситуация в главной сфере деятельности человека, вокруг которой в капиталистическом мире обращаются все остальные – в экономике. Быть передовым в экономике, в инновациях в области экономических механизмов сегодня означает обладать ключом к тому, чтобы быть передовым и в хозяйстве, и в геополитике. Экономика является одновременно фундаментом и строительным материалом, на которых зиждется цивилизация. Закономерен вопрос: а как же духовность? Как же принципы, идеалы? И здесь, как мы обнаруживаем, и пролегает та демаркационная линия, которая отделяет исламские экономические механизмы, пронизанные религиозной духовностью подобно кровеносным жилам, от мертвых механизмов спекулятивной модели, в которых стоимость самой человеческой жизни определяется исключительно ее материальной полезностью. Поэтому происходящее на фондовых площадках мира не будет преувеличением именовать кризисом капиталистической бездуховности. Рассмотрим некоторые факты, чтобы понять, каким образом эти механизмы работают и каким образом позволяют надувать рядового обывателя, нимало не задумываясь о его интересах.
Одно из основных понятий в биржевой торговле – курсовая стоимость акций. Но мало кто задумывается о том, что величина эта не реальная, а во многом – психологическая. Все дело в том, что по определению стоимость пакета акций компании – это совокупная стоимость всех ее перспектив, т. е. выраженная в деньгах оценка, тем более субъективная, чем большая ставка делается компанией на участие в спекулятивных сделках. Вернемся на несколько лет назад, к истории кризиса корпорации «Энрон». Фактически происшедшее с одной из крупнейших американских корпораций ярко демонстрирует пагубность спекулятивных сделок. После событий 11 сентября 2001 г., когда стабильность американских рынков несколько поколебалась, «Энрон» столкнулся к необходимостью привлечения дополнительного финансирования для расширения компании, дабы тем самым повысить оценку собственных перспектив и курсовую стоимость акций. Отчаявшись привлечь дополнительные реальные деньги, менеджмент компании (который параллельно активно превращал собственные акции в наличность, призывая рядовых акционеров поступать наоборот) искусственно завысил потоки наличности в отчетности с целью повышения курса акций, наживаясь на производных контрактах (фондовых опционах). Однако искусственно повышенный спрос требовал эмиссии новых акций, а это, в свою очередь, новых завышений в отчетности. Так не могло продолжаться до бесконечности. Но могло достаточно долго, чтобы нанести ощутимый удар по фондовому рынку – будучи основан на спекуляциях производными контрактами, он естественным образом лишен возможности 100%-ной гарантии обеспечения активами. Таким образом, психологическая величина (сравнимая с риском вложения предпринимателем определенных средств в торговлю при ожидании определенной прибыли, хотя эти ожидания могут и не оправдаться) превращается уже в чисто спекулятивную, отдаляясь в области производной от реального бизнеса.
Вторым инструментом жульничества, поставленным в вину менеджменту «Энрона», было создание «финансовой пирамиды» на основании злоупотребления отсроченными сделками. «Энрон» заключала контракты на поставку газа и электроэнергии в будущем, учитывая их как текущие сделки. Стиглиц отмечает: «В “Энрон” могли создать фиктивную компанию, назовем ее, например, “Раптор”, и продавать газ ей. Эта фиктивная компания, разумеется, в газе не нуждается, но “Энрон” решает эту проблему, покупая у “Раптора” газ обратно. Можно задаться вопросом: «Если “Энрон” продавала газ этой фиктивной фирме “Раптор” с немедленной поставкой и в то же время обязывалась купить его у “Раптора” через год, что же делал “Раптор”, получая газ от “Энрон” и в то же самое время поставляя его той же “Энрон”? Здесь как-то пахнет жареным. Так это и было.
Если “Энрон” проводит продажу сегодняшним днем, это завышает его текущий доход, даже когда его бухгалтерия выполняет свои обязанности и предоставляет эту информацию в отчетах о финансовом положении фирмы, делая соответствующую запись в «обязательствах», т. е. учитывает обещание купить газ и связанные с этим издержки».
Однако настолько ли «инновационными» были жульнические финансовые инструменты «Энрона»? Понятие «отсроченной сделки», о чрезмерном злоупотреблении которым идет речь в данном конкретном примере, лежит в основе основ всей «процентной» (т. е. ставшей традиционной западной) экономики – экономики «ростовщического процента», именуемого в Исламе термином риба. Читатель на этом моменте должен отдавать себе отчет в том, что применение ростовщического процента делает фиктивным само понятие денег (что позволяет рассматривать как вполне закономерный шаг отказ Федеральной резервной системой США – крупнейшего ростовщика планеты – от золотого обеспечения доллара). На рыночном сегменте «банк – клиент» простой заем под процент можно рассматривать как покупку клиентом – условно – за А+% завтрашних денег сумму в А сегодняшних. То есть при кредитной ставке 10% годовых клиент покупает за 1100 долларов через год 1000 долларов сегодня (для упрощения мы рассматриваем простую процентную ставку). Учитывая то, что банки также используют заемные средства (под другую ставку коммерческих кредитов) и участвуют в спекулятивных сделках с непредсказуемым результатом, становится понятно – мы не можем определенно утверждать, что будут представлять собой сегодняшние 1000 долларов завтра, тем более через год. Ислам говорит решительное «нет» такому положению дел. Предпринятые Малайзией инициативные меры по переходу к золотому динару в качестве платежного средства уже подхватывают и в других странах, и хотя сегодня только Иран, Пакистан и Судан декларируют полный перевод экономик своих стран на исламские рельсы, исламский сектор в мировой экономике ширится день ото дня в геометрической прогрессии. Впрочем, разговор об этом еще впереди.
Вторым примером отсроченных сделок с денежными массами является выкуп отсроченных долгов за сумму, не соответствующую реальной сумме долга. А это уже прямой шаг в направлении дискредитации понятия ценных бумаг. Как выясняется, «ценные» бумаги превращаются уже просто в бумагу, так же как и деньги – а в наш век электронных денег уже отпадает необходимость включать печатные станки – все это существует исключительно в форме цифр в компьютерах.
Наконец, немаловажно упомянуть и об обеспечении активов как в сфере облигаций, так и в области взаимоотношений банк – клиент. Согласно исламской экономической модели, банк имеет право использовать заемные средства клиентов, врученные ему на доверие (аманат, беспроцентный текущий банковский счет), однако лишь в том случае, когда имеется возможность 100%-ного обеспечения выдачи вклада по первому требованию. В случае если банк сталкивается с коммерческим проектом, в котором присутствуют торговые (но не спекулятивные!) риски, т. е. условно «риски первого порядка», или возможность неоправданного ожидания прибыли от бизнес-проекта, банк участвует с клиентом в проекте как соинвестор и определенная часть его вклада разделяется с банком по принципу пропорционального деления прибылей и убытков (profit and loss sharing, сокращенно PLS, по-арабски – мушарака). Аналогичный принцип применяется и в случае, если клиент выступает в качестве заемщика, представляя вместо кредитного залога бизнес-план для совместного инвестирования.
Таким образом, требования обеспечения сделки реальными активами и запрета на взимание ростовщического процента (риба) обусловливают то обстоятельство, что кредитные учреждения исламского мира не имеют законного права пренебрегать интересами и благами своих клиентов.
Нелишним будет процитировать ведущих российских специалистов в области исламской экономики и исламского страхования в том, что ими сказано о секьюритизации активов при выпуске исламских облигаций (сукук):
«Это [секьюритизация] – обязательное условие выпуска исламских облигаций, поскольку, для того чтобы быть способными к обращению, ценные бумаги должны представлять собой имеющее ценность имущество (актив). Не будучи обеспеченными активами, облигации сами по себе не имеют никакой ценности (в отличие от традиционных облигаций, которые закрепляют отношения долга между эмитентом облигаций и владельцем облигации и воплощают право требования владельца облигации к эмитенту). Если сертификат облигации подкреплен активом, что происходит в процессе секьюритизации, облигация приобретает определенную ценность и, таким образом, становится объектом торговли, удовлетворяющим требованиям, которые необходимо соблюдать для того, чтобы быть размещенной на первичном рынке и обращаться на вторичном рынке.
В случае секьюритизации актива на основе договора бай’ ал-ина’ финансист приобретает актив у оригинатора (точнее, у специального юридического лица (СЮЛ), создаваемого оригинатором специально для осуществления эмиссии облигаций сукук) и перепродает ему же по кредитной цене на основе соглашения с обязательством обратной покупки (purschase undertaking). В результате эмитент получает необходимые ему денежные средства, финансист – установленную заранее (договорную) сумму в оговоренный срок в будущем. Платежи в счет погашения долга заемщиком (СЮЛ) перед финансистом будут осуществляться в рассрочку. Для того чтобы финансировать обратное приобретение актива у финансиста, СЮЛ выпускает облигации. Разница между суммой, предоставленной заемщику, и ценой, по которой осуществляется продажа актива обратно заемщику, и будет являться прибылью (маржой) для финансиста»[1].
Итак, рассматривая традиционную «западную» экономическую модель, мы можем резюмировать следующее:
– Неисламские институты торгуют деньгами (не имеющими реальной стоимости) за другие деньги, также лишенные реальной стоимости.
– Неисламские институты спекулируют «ценными» бумагами, зачастую не только не подкрепленными реальными активами, но даже не имеющимися в наличии на руках у трейдеров (так называемые маржинальные сделки).
– Неисламские институты загоняют своих клиентов в кредитную кабалу, нимало не заботясь их возможностью расплатиться по выданным кредитам. Зачастую (если кредиты выдаются под стабильный залог) это наносит ущерб не слишком расчетливым клиентам, приучаемым посредством рекламы в СМИ, направленной на стимуляцию такого рода взаимоотношений с кредитными учреждениями, жить не по средствам. Иногда же (если банковская ссуда выдается под расчет реального дохода на момент ее выдачи), с резкими изменениями на рынке труда наблюдается и финансовый кризис, когда масса клиентов оказывается не в состоянии расплатиться даже по процентам. Примером последнего может служить недавний ипотечный кризис в США, ставший – увы – лишь одной из фишек домино, падение которых вызвало крушение гигантской пирамиды, эхом отозвавшееся и на российском рынке.
Пренебрежение интересами граждан и каждой личности в отдельности, грубый цинизм и откровенное надувательство – вот характерные черты процентной капиталистической экономики. Ее крушение – дело неизбежное и не столь отдаленное от нас по времени, ведь с каждым днем эта система приходит в состояние все более неустойчивого равновесия, становится все более уязвимой, подобно мыльному пузырю, стенки которого тем тоньше, чем сильнее он надувается. Однако стоит ли этому радоваться? Крушение старого мира – это всегда войны, революции, чьи-то загубленные жизни и сломанные судьбы. Не стоит ли нам, не предаваясь пассивному ожиданию, попытаться предпринять что-либо уже сейчас? Есть ли оптимистические прогнозы?
Да, есть. Согласно официальным данным, представленным на конец 2007 года, «мировые финансовые рынки до сих пор не могут оправиться от августовского кредитного кризиса subprime. Однако исламские банковские и финансовые сектора экономики остаются поразительно спокойными. Более того, исламские кредиторы и андеррайтеры ведут оживленную торговлю...»[2]. «Эксперты отмечают, что в 2008 г. сумма выпущенных облигаций такого рода удвоится и составит около 100 млрд долларов. Общая же стоимость высококачественных исламских активов выросла в прошлом году на 20% и сейчас оценивается в 900 млрд долларов. Более того, экономисты считают, что к 2010 г. этот показатель достигнет 2 трлн долларов»[3].
Действительно, рынок исламских облигаций, с 2004 г. методично удваивавший объемы продаж (т. е. проявлявший рост в геометрической прогрессии) и который к 2008 г. должен был достигнуть объема в 100 млрд долларов, временно сократил продажи на 50%, однако это обусловлено не падением спроса вследствие неэффективности данного финансового инструмента, а было вызвано фетвами некоторых факихов (мусульманских теологов – знатоков гражданского и уголовного права – фикха), выразивших сомнения в полном соответствии некоторых выпущенных бумаг нормам шариата. Данное затишье на рынке – это, по всей очевидности, затишье перед новым резким взлетом, и это понимают представители ведущих финансовых институтов Британии (пионера исламской экономики на европейском континенте), а вслед за ними – Франции, Германии, Скандинавии и других стран.
Закономерен вопрос: когда подобное станет возможным в России? Ведь в России пока что (это тема отдельной статьи) отсутствует правовая основа для легального функционирования исламских банков и страховых компаний. При этом пользование преимуществами исламских механизмов возможно для представителей любой традиции, более того, не предполагает коренной ломки уже сложившихся традиционных экономических моделей, представляя им всего-навсего привлекательную альтернативу. В данном случае речь не идет ни о прозелитизме, ни о попытке «скрытой мусульманской экспансии», а лишь об истинном предназначении любой религии, как и любой справедливой системы, – служении людям.
[1] См.: Стиглиц, Джозеф. Энрон как модель российского рыночного либерализма // Промышленные ведомости. – 2005. – № 11.
[2] Там же.
[3] http://www.kp.ru
Т. Г. Черниенко,
директор Института диалога цивилизаций,
Прага, Чехия
Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 2 (12) 2008 / Н. Новгород: Издательский дом «Медина», 2008. – 120 с.
Источник: ИсламРФ
Обновлено:
Вернуться назад